Мы встретили врага, и это мы
FOREIGN AFFAIRS / США
Гидеон Роуз
Спустя месяц после начала войны на Украине среди американских комментаторов сформировался широкий консенсус относительно того, почему Россия не смогла достичь своих целей. Попав в эмоциональный и идеологический пузырь, рассуждают американцы, российский президент Владимир Путин совершил несколько основных стратегических ошибок. Он убедил себя в том, что война будет быстрой и легкой, что иностранные войска будут встречены как освободители, что он сможет шокировать или подавить любое сопротивление, и что он сможет установить дружественное местное правительство для защиты своих интересов после прекращения боевых действий. Однако вскоре после начала вторжения эти фантазии столкнулись с реальностью. Украинские силы выстояли, а российские войска увязли. И теперь разъяренный, раненый медведь застрял в трясине, вырываясь в отчаянии вместо того, чтобы рационально изменить курс.
Анализ кажется здравым, но в нем много иронии, поскольку описание ошибок Путина — это достойное резюме не только предыдущего советского опыта в Афганистане, но и большей части политики национальной безопасности США за последние несколько десятилетий, включая войны во Вьетнаме, Афганистане и Ираке. Вашингтон неоднократно начинал военные интервенции с нереальными ожиданиями, переоценивал собственные возможности и недооценивал противников, считал, что его будут любить, а не ненавидеть, и полагал, что сможет поставить на пост своих фаворитов, а затем легко уйти. И снова и снова, столкнувшись с теми же суровыми реалиями, что и Путин, она пыталась пробить себе дорогу вперед, но в итоге решила изменить курс и уйти.
Да, американские мотивы были благороднее. Да, американские методы были менее жестокими (в большинстве случаев). Да, между конфликтами было много других различий. Но на стратегическом уровне общее сходство поразительно. Это означает, что из новейшей американской военной истории можно извлечь несколько важных уроков — но только если смотреть на эту историю с точки зрения противника, а не Вашингтона. Потому что именно враги победили.