The Telegraph (Великобритания)
Роберт Тумз (Robert Tombs)
Российские и американские дипломаты обсуждают и, возможно, даже решают будущую безопасность Европы. Не все встречи на высоком уровне судьбоносны. Порой участникам не хватает кругозора, они устали или спешат объявить о своем успехе на пресс-конференции. Но иногда такие встречи действительно бывают крайне важны
Сейчас я читаю историю умиротворения 1930-х годов в красочном изложении Тима Бувери (Tim Bouverie). Главной причиной той катастрофы, как он показывает, стала хроническая неспособность Невилла Чемберлена и его ближайшего окружения понять, что за люди были Гитлер и Муссолини, хотя реальность буквально смотрела им в лицо. Подчас политикам приходится давать оценку оппонентам. Чего они хотят на самом деле? Не блефуют ли они? Можно им вообще доверять? Возможно, это лучше делать с глазу на глаз. Как ни парадоксально, Чемберлен был уверен, что с Гитлером все сделал правильно. Крайне важно, что американские встречи с русскими на этой неделе кончились более результативно.
Не менее важно и кто при этом присутствует. В 1938 году чехов на Мюнхенскую конференцию не пригласили, а французы оказались на обочине. На сей раз на переговоры в Женеве не позвали ЕС: вместо него будет зияющая пустота, только вот никого она, похоже, не удивляет. В вопросе о будущем Украины как независимого государства, столь принципиальном для его безопасности, ЕС оказался не у дел.
Кто-то возразит, что действующая сила здесь — НАТО, и, следовательно, нужны именно американо-российские переговоры. Но что это говорит нам о постоянном стремлении ЕС стать важным и независимым игроком на мировой арене?
Федералисты вроде Эммануэля Макрона (который констатировал у НАТО «гибель мозга»), несомненно, скажут, что это лишь доказывает их правоту: с ЕС начнут считаться не раньше, чем он обзаведется реальными суверенными полномочиями и собственными вооруженными силами. Возможно. Но пока это фантастика. Франция — единственный член блока, у кого есть внушительные вооруженные силы. Значительная часть ЕС впала в зависимость от России в вопросах энергетики. А ряд крупных членов завязли в политическом противостоянии с Брюсселем и судебных тяжбах.
Если Владимир Путин вторгнется на Украину, сблизит ли это государства ЕС или, наоборот, разъединит их, — что не менее вероятно? Что-то я не слышу боевых кличей Урсулы фон дер Ляйен, чтобы дать отпор агрессору. Вопрос стоит так: либо НАТО, либо ничего, а ослабление НАТО — главная цель России.
Что касается Британии, то она, как и всегда, выступает ведущим европейским членом альянса. Мы крепим оборону Украины и сохраняем военное присутствие в Прибалтике, чтобы показать Путину: за агрессию он поплатится. Ну и в чем, спрашивается, мы потеряли влияние, покинув ЕС?
Проблема ЕС с геополитической точки зрения — его уязвимость, политическая, экономическая и военная. Он не способен обеспечить безопасность ни собственных границ, ни «ближнего зарубежья» — а это первейшая забота всякой империи. Некоторые боялись (и до сих пор опасаются), что ЕС — будущая сверхдержава, и Британия просто не может себе позволить оставаться в стороне. Но реальность такова, что в обозримом будущем он так и останется немощным и беззубым.
Нам нужен ЕС стабильный, безопасный и уверенный в себе. Такой ЕС станет лучшим соседом, который примет Брексит и будет готов строить положительные отношения в будущем. Но из-за неуверенности в себе он хочет наказать Великобританию, чтобы чужие боялись. Такое чувство, что он не может смириться с собственными ограничениями: никак не хочет быть просто экономическим союзом суверенных государств, а гонится за иллюзорным федерализмом без демократического согласия.
Политики ЕС явно оставили попытки заручиться народной поддержкой «европейского проекта». Теперь они полагаются на Европейский суд, Центральный банк и секретный Совет и строят неподотчетную технократию. Столь поверхностная система попросту обречена на слабость.
В Британии дебаты, — если это слово здесь уместно, — затягиваются. Сторонники воссоединения по-прежнему хватаются за каждый слушок и малейшую банальность, чтобы доказать, что Брексит — это провал. Все что угодно, лишь бы не обсуждать путь самого ЕС, — и зачем нам вообще заново вливаться в эту шаткую и все менее демократическую систему. «Назовите хотя бы один плюс Брексита», — торжествуют они. Представьте себе, чтобы в 1920-х годах какой-нибудь краснорожий хам бросил в лицо миссис Эммелин Панкхёрст (британская общественная деятельница и суфражистка, — Прим. перев.): «Ну и чего вы, бабьё, добились своим правом голоса? Назовите хотя бы один плюс». Полагаю, ее ответ вы и сами себе представляете.